РУССКИЙ ГОЛОС (диспут-клуб Собора русских Башкортостана)

Алексеева Л. И.,

эксперт-аналитик "РусГолоса"

Прощание славянки             

                           
 Прощание  - действие, которое означает, что нечто в жизни по факту скоро может прекратить быть, или уже прекратило свое существование. Элита прощается с хамоном, Улицкая  с Европой, кто-то с жизнью. Что касается хамона, то хотя  он при жизни и был большой свиньей, очень любим уважаемыми людьми.

Хамон настолько пришёлся по вкусу, что даже прочно занял место образца совершенства, идеала современного искусства. Картины, художники, эстрадные номера, песни, их исполнение, сами исполнители – всё должно быть «вкусно», как хамон, и также отформатировано и сохранено на многие годы вперёд. Знатоками изысканного вкуса даже концепция по основам культуры была признана «невкусной», в ней обнаружилось отсутствие хамона.

В концепции усмотрели поваренную книгу хряпчика с традиционными расстегаями и  кулебякой, которые имеют совсем иной вкус, нежели хамон, и от которого давно уже все отвыкли. Плач по хамону не смогли унять уговоры на то, что мы и сами можем сделать хамон в любом Урюпинске. Но тамошний хамон далеко не тутошний.

Свой тутанхамон хоть и мумия, но вкуса европейского иметь не может. Также не остановило и то, что хамон, в силу своей природы, окисляет организм и со временем делает его жизнь кислой. Потому прощание с хамоном такое трудное и  напоминает прощание с мёртвым,  который живее всех живых.

     Что касаемо прощания с Европой. Оно очень болезненно, но, тут как в психиатрии, кто первый халат одел, тот и врач. Уважаемая писательница ставит диагноз стране, народу, проживающему в ней, не штучный и нешуточный. Народ, по её мнению,  болен агрессивным невежеством, национализмом и имперской манией, И она стыдится за народ, который потерял нравственные ориентиры. Ну, когда кто-то  болен, врач должен лечить, а не стыдится  больного. Тут впору стыдиться за писательницу, которая широкими мазками обобщает довольно большие категории, присваивая им номиналы.

Казалось бы, ну и Бог с ней, чего не напишешь в пылу прощания. Только имеет ли она право смотреть свысока?  Имеют ли право смотреть свысока те, кто определил себя вне народа и страны? Имеют ли право смотреть свысока те, кто годами околачивался на телеканалах, и делал всё, чтобы нравственные ориентиры у народа были размыты. Имеют ли право смотреть свысока те, кто, видя это, силой своего авторитета не остановил, не опротестовал, не защитил народ от  падения. К сожалению, часть творческой интеллигенции оказалась трусливой, потому что побоялась потерять свои гонорары. 

       Кто-нибудь из этой части пробуждал  доброту у народа, показывал высокие идеалы отношений? Грязные разборки знаменитостей, многолетняя пошлость на ТВ, унижение человеческого достоинства, опускание  мышления человека до уровня плинтуса. Кто может сказать о себе как Пушкин: «И тем любезен буду я народу, что чувства добрые я лирой пробуждал»?  Пигмалионы,  ваяющие в течение многих лет  по своему образу народ таким, какой он есть сейчас, отказываются теперь от своего причастия к творению, и стыдятся его, потому что оно безобразно и не вызывает восхищения.

Талантливо,  со смаком высказывая свою точку зрения, не понимают ментального безумства  - идеи  раздельности скульптора и  скульптуры. Оказавшись на высоте перед нравственно приниженным народом, желают ему склониться ещё ниже в чувстве вины за дела, которых он не совершал. Часть творческой интеллигенции потеряла стыд, в ней отсутствует реакция  на собственную корысть и хамство, что указывает на грань, за которой дальше следует предательство. Эта тонкая грань невидима в мирное время, но в условиях угрозы войны, когда появляется «свой и чужой», она становится явной

. Конечно, враг всегда условный, нет абсолютных врагов. Но нужно понимать, что здесь и сейчас условия изменились, и на время требуется попрощаться со своими вкусовыми привычками, амбициями,  шизофреническим поведением, при которых в условиях угрозы войны человек ведёт себя так, будто наступил мир или хотя бы перемирие. Вовремя попрощаться с прежними обстоятельствами и вести себя адекватно тем условиям, которые имеются на данный момент времени. Иначе получается мерзость по отношению к государству и народу.

       Попрощавшись с высоким самомнением, набраться смелости и создать, как Богданов после революции, свой «Пролеткульт» и поднять, окультурить народ, показать лучшие образцы поведения, лучшее, что есть у творческой интеллигенции. А оно есть, и только трусость не позволяет  уйти от формата, в который  как в футляр уложен весь талант.

Хватит ли храбрости попрощаться с этим футляром? Хватит ли ума на прощание с собственным невежеством, сказать: «Здравствуй, Европа!» Хватит ли мудрости и милосердия сказать так, как сказал в своём прощальном письме ушедший из жизни этим летом Габриэль Гарсия Маркес:

    <… Если бы на одно мгновение Бог забыл, что я всего лишь тряпичная марионетка, и подарил бы мне кусочек жизни, я бы тогда, наверно, не говорил всё, что думаю, но точно бы думал, что говорю. <…> Господь, если бы у меня было сердце, я бы написал всю свою ненависть на льду и ждал пока выйдет солнце. <…>. Я понял, что один человек имеет право смотреть на другого свысока только тогда, когда он помогает ему подняться <… >.