Главная » 2013 Июль 18 » ГЕОПОЛИТИЧЕСКОЕ РОТОЗЕЙСТВО
06:34 ГЕОПОЛИТИЧЕСКОЕ РОТОЗЕЙСТВО | |
ГОРЬКАЯ СУДЬБА НАРОДА-ОСВОБОДИТЕЛЯ Абхазские русские – Это Кавказ, и мы здесь гости. Русские должны подстраиваться под абхазов, а не они под нас, – говорит мне Сергей. Не старый ещё, бородатый дядька. Он уже шесть лет живет в Абхазии, трудится подсобным рабочим. Религиозен, не пьет, учит абхазский язык. Своего жилья у него нет, нет и гражданства, а заработков едва хватает на обед в самой дешевой столовой. При этом он не хочет публично жаловаться на жизнь и просит не называть город, в котором живет, иначе «его сразу узнают». Говорит, что в него уже несколько раз стреляли только потому, что он здесь чужой. В Абхазии «загостившийся» Сергей – бесправен и ни на что не претендует, по крайней мере, вслух. Он приехал сюда уже после войны 1992–1993 годов. Проблемы русской общины в Абхазии даже не в таких, как он, полулегальных переселенцах, а в тех русских, что родились здесь, вместе с абхазами воевали за независимость республики, затем отстраивали её государственность и вот теперь, после признания страны Россией, оказались гостями у себя же дома. Причем гостями нежеланными. Я нахожусь на встрече членов русской общины, а точнее организации «Родина – Конгресс русских общин в Республике Абхазия». Встреча проходит в офисе организации. Офис – одно название, маленький частный дом по улице Ардзинба с туалетом во дворе. Именно в этом доме летом 2002 года, когда не признанная еще республика находилась в экономической блокаде, абхазам выдавали российские паспорта. Всего за 22 дня было выдано 117 тысяч российских паспортов. Половина населения страны, находящейся в правовом вакууме, получила легальные документы, а с ними и возможность выезжать за пределы республики, видеться с родными, покупать необходимые товары и продовольствие, учиться, получать пенсии. Сам этот дом, числящийся на балансе городской администрации, первый президент Абхазии Владислав Ардзинба передал за заслуги председателю «Конгресса русских общин в Абхазии» Геннадию Никитченко, в прошлом заместителю командующего восточным фронтом, кавалеру орденов Леона и Дружбы. Нынешние власти республики, видимо, считают, что заслуги эти были не так уж и велики, и сейчас Никитченко вынужден судиться, чтобы дом не отобрали. Эпидемия тяжб из-за недвижимости захлестнула молодое кавказское государство. Продать или сдать жильё внаем намного проще и выгоднее, чем пытаться зарабатывать деньги своим трудом – в Абхазии, как правило, низкооплачиваемом. Нередки случаи квартирного мошенничества и просто принудительного выселения законных владельцев жилья. Кроме того, в Абхазию постепенно возвращаются довоенные хозяева недвижимости либо их наследники и требуют вернуть своё. Страдают от квартирных конфликтов все – и абхазы тоже. Но если за представителей титульной нации могут заступиться влиятельные или просто вооруженные родственники, то русские часто остаются без защиты. – Меня грабят постоянно, уже четыре раза приходили в масках. Избили меня, жену, сына, корову увели… Дом хотели вначале мой, хороший дом, двухэтажный, в Гульрипшском районе, соседям он понравился… Это еще с войны тянется. Я обращался везде, но власти ничего делать не хотят. Открыто мне говорят: это потому что ты здесь чужой. В газету даже писал, и про меня заметку напечатали. Так снова пришли и избили, чтобы не рыпался, – делится своей историей 70-летний пенсионер Виктор Орлов. Его отец перебрался в Абхазию из Смоленска в 1936-м году, а Виктор родился уже здесь. Живет подсобным хозяйством, у него 17 коров. Нужно поле для выпаса, но землю не дают. – А вот еще был случай, – вспоминает кто-то из собравшихся. – Человек из России приехал и в Абхазии купил дом, то ли Молотов его фамилия была, то ли Колотов. Так ему горло перерезали… – Абхазы считают так: мы воевали и победили, теперь берем своё, – объясняет Геннадий Никитченко. – Помню, сидел у друзей дома, вдруг к нам врывается женщина, хватает что-то из мебели и уносит. Мы ей: «Стой! Куда?!» А она: «Я воевала, это теперь моё». Это в сознании у людей, а после признания Абхазии – стало системой. Россия просто деньги дает, мол, делите, как хотите, и устраняется. До войны у русских не было врагов – грузин или абхазов. А воевать мы начали против бандитов, которые пришли сюда, чтобы нас грабить и убивать! – Сами мы с таким отношением, как к Виктору, не часто сталкиваемся. Все-таки у нас есть авторитет. А что делать людям незащищенным вроде него? Соседи промолчат, посол скажет: «Я тебя не видел!» Мы же воевали не за то, чтобы такие факты были, а чтобы все жили нормально! – заявляет Сергей Пигарь, заместитель председателя организации. Под авторитетным «мы» он имеет в виду орденоносца Никитченко, присутствующих на собрании казачьих атаманов и себя, ветерана войны, сейчас работающего начальником охраны в коммерческой структуре. – До войны у русских не было врагов – грузин или абхазов. А воевать мы начали против бандитов, которые пришли сюда, чтобы нас грабить и убивать! – добавляет Никитченко. – В 1990-м году в Абхазии проходили выборы в народное собрание, в парламент, – продолжает Пигарь. – Тогда в борьбе за влияние сошлись две группировки – абхазская и грузинская. Все понимали: чья фракция одержит победу, та и выберет спикера, а это позволит определить дальнейшую абхазскую политику на тот период. Тогда чаша весов заколебалась. В этих условиях потребовался русский и армянский электорат. Только при союзе абхазов с русскими и армянами абхазская фракция смогла одержать победу. В этот период и русское, и армянское население, безусловно, поддержало абхазов, лидером был избран Владислав Ардзинба, и этот парламент взял курс на построение независимого государства и стратегический союз с Российской Федерацией. Если бы проиграли, то все пошло бы по-другому. Тогда абхазская сторона говорила русским и армянам: «Вы проголосуйте, а мы вас защитим». Но это были пустые обещания, никто их не смог защитить. Пришлось русским и армянам встать рядом и воевать. Так что мы здесь не гости! А причина того, что абхазы так сейчас относятся к русским, в самой России. Мы не ощущаем поддержки большой Родины. Приезжают оттуда чиновники иногда, но с нами, русскими, не общаются. Наши же братья не хотят нас знать! Мы со своими проблемами обращаемся в посольство, а нам: «Нет такого термина "русский”, есть "российский”». А российских граждан в Абхазии – каждый второй! Действительно, парадокс: благодаря той спасительной раздаче паспортов 11-летней давности больше половины жителей Абхазии имеют российское гражданство со всеми правами, прилагающимися к красной книжице с двухголовой птицей. Они могут свободно въезжать в Россию, открывать там бизнес, покупать квартиры, работать, учиться, занимать государственные должности, получать пенсии. А россияне, приезжающие в Абхазию, таких прав официально не имеют даже на работу. Не говоря о покупке недвижимости – оформляют купленное на абхазов и потом остаются ни с чем. Те же русские, кто здесь родился, тоже оказались вроде чужаков-«оккупантов». Но и в Россию им ехать некуда, особенно тем, кто по каким-то причинам не успел вовремя получить российский паспорт. – До признания Абхазии нам было проще, – вступает в разговор Леонид Заводчиков, председатель русской диаспоры Гудауты, член Общественной палаты Абхазии. – На нужды русской общины из российского бюджета выделялись деньги. Но с признанием и приходом посла Григорьева финансирование прекратилось. При посольстве создали свою организацию – «Ассоциацию русских общин», чтобы деньги, выделяющиеся на помощь соотечественникам, не уходили «на сторону». Во главе этой ассоциации абхазский вице-премьер Страничкин, а это противоречит абхазским законам: государственный чиновник не имеет права возглавлять общественную организацию! Собравшиеся наперебой вспоминают разные российские организации, которые якобы помогают живущим в Абхазии соотечественникам, а на самом деле занимаются неизвестно чем. Упоминают «Дом Москвы», Российский культурный центр, какие-то сомнительные институты и особенно ругают премьера Страничкина, получившего в 2012 году титул «Соотечественник года». – Никогда я не слышал, чтобы эти люди донесли свое слово до простых людей. Мне непонятна роль товарища Страничкина и прочих! – гремит голос Александра Ивченко, жителя шахтерского Ткварчала. Раньше Александр был начальником штаба ополчения, а сейчас возглавляет совет старейшин казаков Гульрипшского союза. Вспоминают случаи отъема жилья и то, что никого не пригласили на выступление приехавших из России артистов – им пришлось выступать практически в пустом зале, и то, что сейчас, впервые за всю историю независимой Абхазии, в местном парламенте больше нет русских представителей, исчезли даже таблички на русском языке. Понятие «соотечественник» После этой встречи я отправляюсь в российское посольство. Иду, вооружившись цитатой премьера российского правительства Дмитрия Медведева, взятой с сайта Федеральной миграционной службы: «Прошло то время, когда люди, оказавшиеся вне Родины не по своей вине и даже без своей воли, попросту вычеркивались из жизни нашей страны. Поддержка соотечественников – одно из важнейших направлений развития нашего государства». Кажется, само слово «соотечественник» используется, чтобы только не говорить «русский». В последние годы прилагательное «русский» маргинализировалось, стало отдавать национализмом, шовинизмом, имперскими амбициями и чуть ли не пахнуть водкой и квашеной капустой. Российское посольство – серое неуютное здание на улице Лакоба, окруженное решетками, камерами. Посол Семен Григорьев не спорит с цитатой Медведева, но сразу уточняет: – По федеральному закону, понятие «соотечественник» носит очень широкий характер. В Абхазии сложилась уникальная ситуация: этнических русских, по данным последней переписи, здесь проживает примерно 21 тысяча человек, а граждан Российской Федерации здесь около 140 тысяч. Говоря о защите прав соотечественников, иметь в виду только русское население неправильно. Мы здесь работаем по более широкому кругу вопросов, не замыкаясь на национальной принадлежности граждан России. – Я говорил с русскими, которые здесь живут, – замечаю я. – Они жалуются, что их притесняют именно по национальному признаку. Как быть с этим? – Эта ситуация неуникальна. Все страны постсоветского пространства пережили период государственного становления, на котором неизбежен рост националистических настроений. Абхазия к тому же пришла к получению своей независимости на фоне постоянного противодействия. Местное население чувствует необходимость защищать свою самобытность и национальную сущность, – говорит посол. Видно, что тема ему привычна. Хотя не очень понятно, почему нужно защищать самобытность, притесняя более слабых? А главное, как получилось, что, несмотря на участие России в самом существовании независимой Абхазии, в роли слабых оказались именно русские? Но посол продолжает: – Я считаю, что на этом этапе национализм – вещь неизбежная. Что, конечно, не означает, что мы должны это оправдывать. Представители русской национальности действительно находятся здесь в ущемленном состоянии… по объективным причинам. Члены русской общины – люди, как правило, старшего и пожилого возраста. Их дети и внуки уехали в Россию на постоянное место жительства и иногда даже теряют связь со своими старшими. В отличие от стариков абхазской или армянской национальности, русские старики оказываются практически без семейной поддержки. И тут возникает тема имущественных прав, действительно, резонансная и болезненная… – В прессе звучала цифра 4 тысячи случаев отъема жилья у русских в Абхазии. С жилплощадью в Абхазии плохо: жилищный фонд, сами видели, в каком состоянии находится. Он или разрушен, или занят, в Абхазии есть такое понятие «занято», когда после войны люди занимались захватом недвижимости и оформляли или просто забирали себе те или иные объекты. Значит, нужно строить новое жильё – на это нет денег. Чтобы выплачивать компенсации, тоже нет денег. – Ммм, ищу вежливое слово… Полная ложь! Во все инстанции Российской Федерации, начиная от президента и заканчивая нашим посольством, поступило не больше двухсот обращений. Большинство из них до сих пор не удовлетворено, поэтому возмущенные заявители обращаются снова и снова, создается впечатление снежного кома. На самом деле таких ситуаций не так много. В 2010 году была создана совместная абхазско-российская комиссия по защите прав граждан России, чьи имущественные права были нарушены. Потом была пауза, связанная с уходом президента Багапша из жизни, со сменой власти, выборами… – В прошлом году эта комиссия была воссоздана и примерно около года работает. Её возглавляет вице-президент Абхазии Михаил Логуа, туда же вхожу я и консульские сотрудники нашего посольства, – продолжает чиновник. – За год были рассмотрены 102 обращения, из которых 44 признаны обоснованными. Большое количество обращений поступает от заявителей, которые имели квартиры, выделенные из государственного жилищного фонда. То есть это была государственная жилплощадь, права на неё эти граждане не имеют. Но 11 случаев из всех обращений уже нашли своё разрешение. Или нашлась новая жилплощадь, или было достигнуто мировое соглашение. Почему сложно решать эту проблему? Не секрет, что в Абхазии много пороков, которыми больно и российское общество: тут и коррупция чиновников, и несправедливые суды. По словам посла, даже если выясняется, что человек занимает квартиру незаконно, выселить его сложно. Института судебных приставов в Абхазии нет. К тому же в абхазском обществе после войны особое отношение к ветеранам, инвалидам. Во многих случаях имущественных конфликтов виновниками являются семьи таких ветеранов и инвалидов. Опасаясь общественного резонанса, власти не идут на то, чтобы выселять семью ветерана войны, особенно если она многодетная. Надо предоставлять другую жилплощадь или выплачивать компенсацию. – С жилплощадью в Абхазии плохо: жилищный фонд, сами видели, в каком состоянии находится. Он или разрушен, или занят, в Абхазии есть такое понятие «занято», когда после войны люди занимались захватом недвижимости и оформляли или просто забирали себе те или иные объекты. Значит, нужно строить новое жильё – на это нет денег. Чтобы выплачивать компенсации, тоже нет денег. Мы хотим специально отремонтировать один жилой дом в Сухуме, чтобы поселить туда пострадавших людей. Расходы на решение этого вопроса мы предложили включить в программу оказания помощи Абхазии на 2013–2015 годы. Поскольку мы видим, что абхазская сторона не может за свой счет решить проблему восстановления имущественных прав российских граждан в республике, придется часть той помощи, которая оказывается Абхазии, уделить именно этому направлению. Также планируется создать центр правовой поддержки соотечественников, имея в виду, что он будет работать именно на русских… Из окон посольства, должно быть, уже видна радуга блестящего будущего. Но снаружи ситуация выглядит все такой же унылой. С окончания войны прошло двадцать лет, а центр правовой поддержки еще только планируется создать. А оказавшиеся бездомными абхазские русские с горечью наблюдают, как на выделяемые Россией средства осуществляется поддержка абхазских репатриантов из Сирии. Никто не спорит, помогать сирийцам – дело благородное, но русским старикам радостнее от этого не становится. Им начинает казаться, что о них просто забыли и что они в своей собственной стране – а Абхазия никогда не была мононациональным государством – оказались людьми второго сорта. – В чем вообще заключается программа оказания помощи соотечественникам в Абхазии? – В России есть правительственная комиссия по делам соотечественников, которую возглавляет глава МИД Сергей Лавров. По линии этой комиссии посольству и представительству «Россотрудничества» выделяются деньги, не очень большие, которые мы тратим на оказание персональной помощи соотечественникам. – А как вы определяете соотечественников, ведь по закону каждый, у кого есть российский паспорт, соотечественник? А это почти вся Абхазия! – В случае правительственной комиссии идет речь о работе с русскими общинами. Хотя большая часть этих денег идет на гуманитарную помощь, и когда к нам приходят пожилые люди, даже не имеющие российского паспорта, нерусской национальности, нам в индивидуальном порядке приходится поддерживать и их. Хотя таким людям мы, конечно, рекомендуем обратиться к абхазским властям. – Что касается помощи русским общинам по линии правительственной комиссии, есть у вас какие-нибудь документы, в которых бы говорилось, что именно было сделано и в каком объеме? – Вы знаете, у нас это внутренние документы. Но вот в 2012 году посольство оказало материальную помощь на сумму более одного миллиона рублей. Участниками этой программы стали около семисот человек. Особый раздел программы – ветераны ВОВ, которых здесь, как и везде, становится всё меньше. Их сейчас около ста человек. Им тоже было выделено около полумиллиона рублей. Всего потрачено около трех миллионов. Много тратится на поддержку работы самих этих русских общин. Для их консолидации в прошлом году был создан координационный совет во главе с Александром Страничкиным. Туда сейчас входит около 16 или 17 организаций русских общин со всех районов республики. Мы стараемся оказывать помощь работе этих общин, начиная с организационных вопросов и подписки на российскую прессу. – А местный печатный орган у русской общины есть? – Это сложно, даже не из-за денег, а с содержательной точки зрения. Вы же видели местную прессу? Создавать такой же информационный листок не хотелось бы. – Куда обращаться человеку с ситуацией, как у Виктора Орлова? – я рассказываю послу историю пенсионера. – Мне не хочется обижать именно этого конкретного человека, но на моей практике бывали случаи, когда подобные истории просто являлись плодом воображения. Но если есть медицинское заключение об избиении, значит, есть основание для возбуждения уголовного дела. Нужно идти или в посольство, или в координационный совет. В некоторых случаях хватает обращения посольства к местным властям, чтобы это всё прекратилось. Если не прекращается, то нужно включать судебные рычаги. Наши консульские сотрудники могут участвовать в судебных заседаниях. В крайнем случае я могу довести информацию до сведения президента, и уже он устроит разнос подчиненным. – А что касается защиты российского бизнеса в Абхазии? – В Абхазии инвестиционный климат действительно далек от совершенства. Главная проблема, которую не могут решить абхазские власти, это отсутствие закона, позволяющего гражданам РФ покупать недвижимость на территории Абхазии. Без этого ни один серьезный инвестор сюда не придет. Плюс высокий уровень коррупции и криминала, но главное – нет соответствующего законодательства. – До недавнего времени в парламенте Абхазии были представители русской общины наряду с абхазами и представителями всех прочих этнических диаспор. А сейчас русских в парламенте нет. По вашему мнению, они должны быть там? Или это нормальная ситуация? Мы заслуживаем, чтобы с нами делились информацией. Проблемами русского населения мы занимаемся с 92-го года и хотим знать, по каким вопросам мы можем к послу обратиться, а по каким – нет. Нужно защищать соотечественников, и не только физически, но и морально – хотя бы просто общаться с нами. Мы хотим знать, что посольство делает полезного, но ведь нам не говорят! – Раньше в парламенте была негласная квота: три депутата от армянской общины, три депутата – от русской. Но на выборах в прошлом году не прошел ни один русский депутат. Это объясняется просто: власти не задействовали административный ресурс. А на открытых и демократичных выборах русским победить достаточно сложно, в отличие, скажем, от армян. Практически нет мест компактного проживания русских. У армян таких мест три: в Гагрском, Сухумском и Гульрипшском районах – там их представители гарантированно победят. Но ситуация небезнадежная. На мой взгляд, опытный депутат абхазской национальности может защитить своих русских избирателей лучше, чем какой-нибудь малоопытный демагог русской национальности. К тому же при всем уважении к абхазской законодательной власти, место её в общей политической системе, скажем мягко, – неглавенствующее. Абхазия – это президентская республика. В этом плане отсутствие депутатов русской национальности не говорит о том, что русских некому защищать. В конце концов, в правительстве есть вице-премьер русской национальности и два министра – социальной защиты и юстиции. «Ждем помощи» Несмотря на правильные, вроде бы, слова посла, русская община в Абхазии по факту предоставлена сама себе и выживает, как может. Еще в одном частном доме организовали общество защиты прав владельцев недвижимости. Организовала гражданка Абхазии Валентина Корниенко, русская, два её брата – герои Абхазии. Её тоже пытались выселить из дома, отстояла своё жильё путем неимоверных усилий, а теперь помогает другим пострадавшим. На встречу едем на старых жигулях Сергея Пигаря. Они слегка дребезжат, подскакивая на ухабах сухумских дорог. – Вот посол вам сказал, что, дескать, мы не можем показать документы, так как они для служебного пользования. Но если кому-то на самом деле оказана помощь, это должно на весь свет трубиться! – по дороге рассуждает Пигарь. – Если абхазские чиновники едут за рубеж, посещают свою диаспору, то они с каждым лично общаются. А мы это делаем предметом служебного пользования. У меня есть все основания заявить, что это ложь. Прячут то, что хотят спрятать. А что тут прятать?! Посол злоупотребляет своими полномочиями. Эти сведения не относятся ни к служебной, ни к государственной тайне. Мы заслуживаем, чтобы с нами делились информацией. Проблемами русского населения мы занимаемся с 92-го года и хотим знать, по каким вопросам мы можем к послу обратиться, а по каким – нет. Нужно защищать соотечественников, и не только физически, но и морально – хотя бы просто общаться с нами. Мы хотим знать, что посольство делает полезного, но ведь нам не говорят! Мы подъезжаем к дому. На пороге нас встречает улыбающаяся женщина – Валентина. В доме повсюду лежат пачки каких-то документов – на столе, на стульях, на кровати. Прошения, справки, записки, отписки – юридическая макулатура, от которой зависят жизни людей. – Мы – все те, кого хотят выселить на улицу – ходили к послу, – рассказывает Валентина Корниенко. – Пытались заранее согласовать встречу, но оказалось, что добиться встречи – целая проблема. Нам сказали, что посол не может нас принять. Мы все равно пришли и заявили, что будем стоять до вечера, объявив голодовку. В итоге посол нас все-таки принял, обещал помочь. Вот ждем помощи… Опять все те же жилищные проблемы – самые насущные. Без жилья нет жизни. А в Абхазии сложилась странная ситуация с жильем. Одни захватили по нескольку квартир в качестве «трофеев», но не имеют денег, чтобы их отремонтировать, и заброшенные квартиры зияют пустыми окнами. Другие вынужденно вселились в чужое жильё, так как собственное было разрушено, и теперь их пытаются выселить наследники законных хозяев. Тот самый Страничкин В Сухуме произошла еще одна запоминающаяся встреча. Я решил сходить в гости к вице-премьеру Страничкину, которого все так ругали. Самый мягкий эпитет, которым награждали руководителя Ассоциации и Координационного совета русских общин российских соотечественников в Абхазии, – «слабохарактерный», остальные были менее деликатными. При этом в уставе возглавляемой им организации написано, что спорные вопросы и проблемы связанные с её деятельностью, члены организации не должны выносить в СМИ. Что нарушает закон республики Абхазия об общественных объединениях, согласно которому их деятельность должна быть гласной, а информация об этой деятельности и о принимаемых решениях – общедоступной. Захочет ли такой человек вообще разговаривать? Страничкин оказался колоритным персонажем, внешне немного похожим на юмориста Хазанова. Только Хазанов – веселый, а Страничкин был грустный, несмотря на высокую должность и удобный кабинет. Видимо, «русский вопрос» здорово измучил его. С первых же минут встречи он с пристрастием допросил меня, с кем я уже встречался, и, хотя я не пытался в чем-то его обвинять, начал с контрнападения. – Все обвинения в мой адрес надуманные! Я поклеп не хочу делать, но сегодня идет попытка перехвата инициативы… У них всего три организации, но это вообще не соотечественники! Это казаки либо просто физические лица! Они постоянно на меня грязь выливают! Вице-премьер правительства Абхазии русский. Да? Правильно? Все удивляются, когда узнают, что руководитель русской общины – вице-премьер. Это же престиж! У нас же наоборот некоторые говорят, что это нарушение законодательства. Да нет, товарищи, давайте работать. Есть проблемы – давайте решать. Нет проблем – другой вопрос. Что касается помощи людям, то ко мне каждый день идут люди сюда независимо от национальности… Я догадываюсь, что вам сказали: все плохо, катастрофа, а еще враг народа – Страничкин. Знаете, если быть пессимистом, то вообще нужно взять и повеситься. Я тоже мог бы многое сказать о Никитченко, но не собираюсь это все выметать в прессу, а он взял и вымел. Лучше бы они работали, а не говорили. – Я всем говорю: «Ребята, давайте работать». Предположим, есть вице-премьер Страничкин, я образно говорю, помогайте ему. Когда ко мне люди приходят, я помогаю – с гражданством, с паспортом, с материальной помощью. Десяткам людей я помог, а может, и сотням. И вообще, задача нашей организации – просветительская работа. Мы недавно провели в одной из школ мероприятие незатратное – русские писатели и художники в истории Абхазии. Вот я вам книгу ещё подарю «Русские в Абхазии», тут есть и моя статья. – А у вас есть статистика, что в общей сложности было сделано за годы вашей работы? – Ну, такого мы не печатаем. Плюсики себе не ставим. Но я могу вам сразу сказать, те, кто огульно обвиняет, вообще ничего не делают. Их мечта, чтобы убрали Страничкина, и тогда поток денег к ним пойдет. Страничкин торопится, прыгает с темы на тему, избегает конкретики, перебивает самого себя и не дает вставить слова собеседнику. Зачем-то пытается оправдаться, потом вдруг угрожает, жалуется, говорит, что давно готов уйти на покой. Наверное, просто разнервничался, легко ли единственному титулованному соотечественнику отвечать за всех русских Абхазии? – Русские в Абхазии оказались… Я не говорю «обездоленными»… Но у них меньше возможностей для реализации. Многих стариков просто бросили. После войны есть было нечего, и абхазы выживали за счет деревень. А большая часть русских жила в городах. – Можно ли сказать, что община вымирает? – спрашиваю я, хотя и так знаю ответ. По сравнению с довоенным временем число русских в Абхазии сократилось в три с половиной раза – с семидесяти тысяч до двадцати. – У вас неправильный подход! – возмущается Страничкин, должно быть, ему кажется, что я напишу, будто это он причина исчезновения 50 тысяч человек. – Я вообще отказался бы от интервью! Вы приезжаете и ничего об Абхазии не знаете! А мы 15 лет были в блокаде. И вообще, хотелось бы получить ваш текст, без этого я буду писать протест. Что товарищ такой-то немножко некорректно написал статью. Потому что у меня был случай. Вот так сидели, говорили. А напечатали совсем другое. Я бы вам дружески посоветовал вообще ничего не писать. Кому в России интересны проблемы русских в Абхазии?.. Источник: rusrep.ru
| |
|
| |
| Всего комментариев: 1 | ||
| ||
