08:47 БЫЛОЕ И ДУМЫ | |
Гераклическая радость – это радость победителя. Это радость торжества над кем-то или чем-то побежденным. Нетрудно уже из определения понять, что победа всякий раз предполагает чьё-то поражение, и приумножая свою гераклическую радость, человек всякий раз преумножает чужую скорбь. В пропорции ли 50 на 50? Нет, далеко не всегда. У большинства конкурсов (а понятие конкурс мы берем в самом широком смысле слова, как процесс конкуренции между людьми) только ОДИН победитель и МНОЖЕСТВО проигравших. Значит – на одну радость множество скорбей. Мир-ад. Гераклическая радость угасает вне торжества над другим, внешним, посторонним, она требует вновь и вновь атаковать мир, вырывая себя у мира вместе с очередной победой. А если поражение? Никто не застрахован. Тогда – в случае поражения – гераклическая радость оборачивается своей обратной стороной – глубокой депрессией и свинцовой, затаенной ненавистью к тому, кто отнял радость. К тому, кто ВМЕСТО ТЕБЯ пользуется гераклической радостью торжества. Путь гераклической радости тупиков. Он никуда, кроме ада, не ведет. И ад начинается для человека уже на Земле – в муках сомнений – а смогу ли победить?, в муках поражений – не смог победить!, и т.п. Пасхальная радость потому и выделяется в отдельный тип, что это не просто радость приближающегося праздника (как наивные думают). Предпраздничных ожиданий много – пасхальная радость одна. И, как учат Св.Отцы Церкви, она круглогодична. Человек создан радоваться и стремится к радости. В пасхальной радости причиной является не победа над кем-то или чем-то посторонним, а победа над самим собой (над грехом) и, что очень важно, источником радости служит само бытие, само существование, сам кругооборот жизни. В отличии он победы – явления, данного не всем и на короткий срок – бытие дано всем, и как источник радости неисчерпаемо. Вместо мрачного гераклического типа, который везде себя самоутверждает, всегда ищет поединка, всегда стремится к свершению Поступка, потому что иначе ему безрадостно, пасхальный типаж наслаждается солнцем, летом, зимой, видом реки, видом травы – всем, что окружает его вне и помимо конфликта за лидерство. Пасхальная радость пришла с христианством. Язычество насквозь пронизано гераклизмом, культом успеха и торжества. Русское слово «богатый» отражает наивное языческое представление о том, что Бог (боги) с тем, кто много награбил. Русское слово «с-частливый» подчеркивает, что феномен счастья доступен только тому, кто получил свою часть в добыче, кто пребывает «с частью». Наконец, даже само русское слово «Бог» несет в себе отпечаток уравнивания божественного с большим, величественным. Это отголосок арийского «бо» - громадный, огромный, грандиозный, БО-льшой. Много говорят о том, что идеалы христианского аскетизма, затворничества, книжной премудрости целительны с точки зрения современной экологии (природу убивают ненасытные потребители), с точки зрения современной психиатрии и наркологии (как средство преодоления губительных стрессов психики), с точки зрения криминалистики (поскольку они лучшая профилактика преступности). Все это так, но забывают о главном: о ВСЕДОСТУПНОСТИ радости в христианстве, тогда как в язычестве оно доступно принципиально только ИЗБРАННЫМ. Потребительское общество – современный вариант язычества – даже при всеобщей сытости и обеспеченности - плодит немыслимое количество несчастных людей, самоубийц, истероидов, доводящих себя до исступления мыслями о своем «неудачничестве». Гераклический мир жесток: нет победы – нет и радости. Никого не убил, не ограбил, не обманул сегодня, ни над кем не вознесся, не поглумился – день, считай, зря прошел. Войны и завоеватели – песнь торжествующего садизма. Те философы, что во множестве воспевали подвиги Геракла, как замечательную альтернативу христианскому, по их словам, «самобичеванию», забывали, как правило, что Геракл – как символ явления – воин и завоеватель. Его главная профессия – война, а его стихия – бой. Война бывает правой и неправой, справедливой и агрессивной, но она всегда, изначально – зло. Именно поэтому в каноне Василия Великого даже тот воин, который однозначно признан воевавшим за правое дело, на определенные сроки отстраняется от причастия: любой военный должен очиститься миром, даже если запачкался войной не по своей воле. В условиях гераклизма радости война не только не признается аномалией, катастрофой по сравнению с нормальными явлениями жизни, но и превозносится, воспевается, предстает высшей из всех форм жизни и высшим из всех форм подвига. Понятие агрессии и агрессора целиком и полностью принадлежит к христианской цивилизации. До христианства делить воюющие стороны на агрессора и жертву было не принято. Агрессорами являлись все – и никто. Например, арийское слово «война» звучало как «го-вижду», в современном переводе – «говядину вижу», «вижу скот». Видимость пасущегося чужого скота была для арийцев достаточным поводом для развязывания войны. «Только мёртвые видели конец войны» - отмечал реалии античности великий Платон. «Человек будет убивать всегда....так устроен наш мир» - говорил известный мусульманский философ Махамед Фарах Айдид. Неизбежное постоянство войны – это следствие вечного дефицита радости в гераклической схеме. Нет победы – нет радости, нет успеха – нет наслаждения успехом, не чувствуешь себя победителем – тоскуешь, мучаешься, изнываешь от скуки. Эта схема настолько универсальна, что даже христианство не отменило её совсем – оно лишь переключило её на более высокий уровень – на уровень борьбы и победы с собственными грехами человека. В любом случае, победа и радость сливаются в практически полном синонимизме, однозначности понятий. В гераклической схеме добывания радости «подвигами внешней доблести» изначально, чаще всего, присутствует благородство намерений и мотив «борьбы со злом», мотив «геройства». Но это обман окружающих, тесно сплетенный с самообманом личности. Благородство, злооборение, героизм бойца, поставленные как самоцель, очень быстро деградируют до заурядного и отвратительного садизма, сладострастия палача. Чужую боль и муки он вдыхает, как сладостный фимиам – сперва обманывая других и себя мотивами «мести», а потом уже и просто в чистом виде. Так якобинцы начинали обличением страданий народных при короле – а закончили покрасневшей от крови Сеной. Так большевики и эсеры начинали со стонов об угнетенных, а закончили застенками и пытками. Так либеральные реформаторы СССР начинали с заботы о свободе и достоинстве униженного «тоталитарной системой» человека, а продолжают и сегодня наслаждаться зачастую искусственно созданными страданиями рядового гражданина… Садизм войны прикрывает себя разными масками. Но в итоге это всего лишь садизм, и ничего кроме садизма, многоликая попытка прорваться в пыточный застенок и обрести в нем радость победы через поражение и унижение другого человека. Маги за пиршеством греха. Кроме того, потребительство – как вариант язычества – рождает и проблему магов. Маги захватывают власть над языческим обществом и превращаются в его изощренных палачей во всех смыслах – от ритуальных человекоубийств до морального «людоедства» в профессионально-бытовой среде. Маги – сами яркие представители гераклической радости, радости успеха, победы, торжества, и потому с навязчивой настойчивостью проводят садистские по своей природе эксперименты над захваченным и покоренным обществом. Упоительного наслаждения в пресмыкательстве окружающих маги добиваются не в физическом бою, не в области физического насилия (чем они, собственно и отличаются от Геракла, от богатырей-батыров древней мифологии, от военных диктаторов), а методами интеллектуально-духовного и морально-психологического воздействия. В предельной сущности магизм – это насилие, избавленное от вида насилия, когда содержание преодолело и сняло свою обыденную форму. В этом смысле магизм сильнее голого насилия, потому что – тоньше, гибче, приятнее на вид, изощреннее, аккуратнее, и осуществляется скрытно, тайно. Маг – игрок, настолько удачно умеющий оперировать пустым блефом, что в итоге блеф становится предтечей реальной власти и реального владения. Ноль становится чем-то, следствие возникает без необходимой причины – в этом и заключено подлинное, а не сказочное, волшебство магии. Маги пожирают людей, пожирают друг друга, в коллективном и в индивидуальном порядке (на их языке – «эгрегориально» и «волюнтарно»). Получая блага из пустоты, маги – в силу закона космического равновесия – должны что-то скармливать пустоте, при чем в размерах не только пропорциональных изъятому из пустоты, но и в размерах порой кратно больших (это когда украл на миллион, а сжег, заметая следы, на миллиард). Поэтому для магов всех мастей так важен вопрос лимитрофа, топлива для машины магизма. Со всей ответственностью, изучив многие эпохи от древних до современных, могу сказать: топливом, на котором работает машина магизма, является ГРЕХ. Сила магов растет, когда растет греховность окружающего их общества, и падает пропорционально убыванию греха. Как совершенно верно отмечал литературный критик Добролюбов (кстати, атеист, не веривший ни в Бога, ни в магию) – «обмануть можно только того, кто сам пытается обмануть». Человека, который сам по себе не пытается обманывать и не задумал никакой пакости, обмануть очень трудно, почти невозможно, и уж точно – неэргономично (эффект будет ниже затрат в любом случае). Легко «разводятся» те, кто сам хитрит и имеет двойное дно коварного замысла, кто сам хочет урвать кусок вне закона и традиции. В магии «большие рыбы пожирают малых», но не питаются камнями в виде праведников. Христианство уничтожало магов административными мерами (инквизиция), но это было на поздних этапах его истории, и, в общем-то, не слишком эффективно: уничтожением магов при возможности охотно занимаются сами маги, перехватывая идею и используя её как орудие своей монополии, как орудие уничтожения конкурентов. Важнее другое. Самый ранний христианский идеал ОБЕСТОЧИЛ машину магизма, оставил её без необходимого топлива – греха. Для того, чтобы морально или даже физически сожрать человека, магия эксплуатирует его пороки, его личные сребролюбие, тщеславие, гордыню, сластолюбие: это как у рыбаков, крючок и приманка. Не интересуешься приманкой – не получаешь в нёбо крюка. И демократию в ту же петлю… Естественно, демократия – друг магов, которые получают при ней неограниченную возможность комбинировать максимально выгодные для себя жизненные ситуации (а магия, в сущности, и есть комбинация факторов реальности с целью создания более лично-выгодной реальности). Главным становится искусство (очень тесно связанное со лживостью и блефом) выставить себя в наиболее выгодном свете, искусство симулировать на публике все лучшие человеческие качества, по факту тем самым, оскорбляя и профанируя их. При формально-равных правах на власть всех граждан выше шансы её получить, конечно же, у активных, энергичных, трудолюбивых, одержимых идеей материально выраженного успеха. Может ли активный, энергичный трудоголик быть в то же время злым, жестоким, эгоистичным и лживым человеком? Перечисленные качества, как минимум, не противоречат друг другу. В реальности же они, как говорят инженеры, «идут в спарке», то очень часто являются естественными продолжениями друг друга. Активный, энергичный, предприимчивый злой жестокий лживый трудоголик – чувствует себя в условиях демократии, как рыба в воде: это его естественная среда! Его не изнурят многие десятилетия мучительного марафона конкуренции, замешанной на бесстыдном самохвальстве (PR), максимальном использовании других людей в своих целях, истощающей душу маниакальной зацикленности на одном-единственном вожделении. Либерал-монетаризм говорит открыто: нужно передать все в руки активных, энергичных, трудолюбивых, одержимых идеей материально выраженного успеха – и при этом безразлично, что большинство из них – злые, жестокие, эгоистичные, лживые люди. Теория демократии открыто так не говорит. Но по сути – она мощный катализатор самовлюбленного нарциссизма, патологической лживости, позерства, способности идти к своей цели по головам и судьбам других людей. Демократией правит «закон перестройки», явно проявившийся в России 1985-91 гг.: КТО ГРОМЧЕ ОРЕТ, ШИРЕ РАСКРЫВАЕТ ПАСТЬ, ТОТ БОЛЬШЕ ПОЛУЧАЕТ.(1) Тот или иной заговор магов (масонского типа), как правило, использует «закон перестройки», чтобы свалить ту или иную форму монархии, захватить власть в свои руки и далее имитировать демократическое волеизъявление при пронизанном террором и ложью КОЛЛЕКТИВНОМ САМОДЕРЖАВИИ господствующей ложи. Здесь все пронизано садистской самоупоенностью «власти-эроса». Постепенно правящий заговор (через комфорт, самоуспокоенность, взаимные гарантии заговорщиков друг другу, ротацию поколений и т.п.) трансформируется в лишенную магической харизмы серую и скучную «власть-должность» Далее (обычно) власть канцелярских скрепок погибает под напором новой маго-харизматической организации масонского толка. НАЗНАЧЕНЧЕСТВО (приказом сверху) очень существенно отличается от ВЫБОРНОСТИ (избрания снизу). Казалось бы, подобное стремится к подобному, и пробившийся к высшей власти негодяй будет окружать себя негодяйчиками. Но в реальности – чем больше собственных начальников сожрал негодяй, тем больше и сильнее он боится негодяйства. И потому – именно опасаясь собственного опыта – старается подобрать на вторые роли, в помощники себе – людей лично честных, добродушных и благонамеренных. Так ему спокойнее. Избавится от себе подобных – первая из задач выживания для правящих негодяев. Именно потому НАЗНАЧЕНЦЫ лично симпатичнее ХАРИЗМАТИКОВ. Например, как не относись к Путину и Медведеву, назначенным лидерами страны, лично, по человечески, они конечно же симпатичнее Ельцина, пришедшего к власти на волне прямого и совершенно полного народного волеизъявления в 1990-м году. Работает закон убывания зла – помощники помощников оказываются ещё благонамереннее. Ну, вспомним историю советской России и постепенного перехода власти из рук заговорщиков первой лиги к второстепенным и третьестепенным в момент госпереворота лицам! Назначенчество – дает шанс получить в начальники добродушных и благонамеренных скромных людей. Выборность и демократия такого шанса почти не дает. Из 15 союзных республик бывшего СССР только в одной (Белоруссия) удалось прямым народным голосованием избрать нормального человека. Исключение подтверждает правило: в 14 случаях из 15 (!) прямое народное волеизъявление выдало на поверхность опасных и зловещих психопатов, то экзотичных, как Ниязов, то средневековых, как Каримов, то фашистских, как прибалтийские фюреры, то вообще прокаженных, с гнилым мозгом, как Ющенко… Бог порой карает людей плохими царями, но люди почти всегда карают себя сами плохими президентами. (1) - Говоря о демократии, мы имеем в виду, конечно же, демократию реальную, а не имитационную. Например, демократию в США совершенно очевидно следует отнести к числу имитационных, поскольку никаких признаков реального народоволия и народовластия в жестко-авторитарных, элитарно-олигархических США нет и в помине. Автор: А. Леонидов-Филиппов. | |
|
| |
Радость – по определению есть высшая и конечная цель любой человеческой деятельности. Все, что мы делаем, мы делаем, в итоге, для радости. Радость – это продукт, который по идее конструктора должна выдавать машина жизни, если она не сломана. Споры о сущности психологического феномена радости ведутся давно – причины радости, её истоки и компоненты оказываются спорными и оспариваемыми, природа радости – многовариантной… Правда же в том, что существуют два типа радости, питающихся из разных источников: радость пасхальная и радость гераклическая. В свое время в атеистической литературе очень любили противопоставлять подвиги святых и Геракла. Подвиги святых представлялись, как бессмысленное самоистязание, не приносящее никакой пользы, подвиги же Геракла – как подлинные.| Всего комментариев: 0 | |